Резервы России тают на глазах. В среду, 1 июня, Минфин сообщил, что за май Резервный фонд сократился в долларах на 14,1% - до 38,6 млрд. долларов, а Фонд национального благосостояния (ФНБ) на 1,2% - до 72,99 млрд. долларов.
Впрочем, в рублевом выражении объем Резервного фонда сократился не столь сильно - "всего" на 11,8%, до 2,55 триллиона рублей, а объем ФНБ даже вырос на 1,5% - до 4,82 триллиона рублей. Связано это, понятно, с обесцениванием российской национальной валюты.
Как следует из сообщения, Минфин в мае второй раз оплатил дефицит бюджета из Резервного фонда, потратив, как и в апреле, 390 млрд. рублей. Таким образом, Минфин потратил на покрытие дефицита уже 780 млрд. резервов, сообщает "Свободная пресса".
- Резервы для того и создавались, чтобы расходовать их в периоды неблагоприятной экономической конъюнктуры, - напоминает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.
- Другие дело, что резервы нецелесообразно расходовать на текущие обязательства, их разумнее тратить на финансирование проектов, которые имеют мультипликативный эффект, и способны вытягивать экономику. Другими словами, резервы нужно не проедать, а инвестировать.
Да, текущие обязательства государства могут финансироваться за счет дефицита бюджета. Но нужно понимать: этот дефицит можно и нужно покрывать не только за счет Резервного фонда, но и за счет инструментов внутренних заимствований. У нас, я считаю, хороший потенциал рынка внутренних заимствований, и даже наблюдается дефицит надежных инструментов для вложений. Если государство – Минфин - такие инструменты на внутреннем рынке будет создавать, они вполне могут быть востребованы.
Поэтому у меня вызывает некоторое удивление тот узкий диапазон механизмов, с помощью которого Минфин намерен покрывать дефицит бюджета. Видимо, инструменты внутреннего заимствования у нас ассоциируются, по старой памяти, с финансовой пирамидой ГКО (государственных краткосрочных облигаций) 1998 года. Но этот опыт в текущих условиях совершенно необязательно повторять. Инструменты могут быть разумными для государства с точки зрения цены привлекаемых средств, и надежными для держателей облигаций.
- Представим, что Резервный фонд исчерпан. Что это будет означать политически?
- Прежде всего - отсутствие свободы маневра для власти. Замечу, что финансовая политика, связанная с созданием резервов, которой российские власти следовали долгое время, была, на мой взгляд, связана с фобиями 1990-х. В 1990-е государственная власть часто оказывалась без свободных средств, и, как следствие, без свободы маневра в политической плоскости. Поэтому свободой маневра власть, конечно, дорожит.
С другой стороны, у власти имеется возможность пополнять валютные фонды не только за счет благоприятной нефтегазовой конъюнктуры. Скажем, ЦБ вполне может скупать валюту, чтобы сдерживать периоды укрепления рубля, что будет способствовать сокращению волатильности национальной валюты.
На мой взгляд, разумной целью в нынешней ситуации является не дешевый, а не дорогой рубль, а рубль стабильный. Помимо сокращения амплитуды спекулятивного «маятника» колебаний курса, стабильный и дешевый рубль позволит пустить дополнительную ликвидность в реальный сектор экономики: что бы ни говорил Минфин, этот сектор в ликвидности нуждается.
Такое решение и экономике на пользу пойдет, и государству позволит сохранить политическую свободу маневра…
